Когда мне было восемь лет, я впервые осознал, что мир, в котором я живу, гораздо больше, чем нам кажется. Нет, я не говорю сейчас о других звездах, планетах или галактиках — о их существовании я узнал еще в шесть лет из какой-то научной книги по астрономии, которую я нашел на чердаке старого дедушкиного дома. Кроме нее в том крепком деревянном сундуке лежало еще множество книг по физике и биологии, но почему-то мне запомнилась лишь одна, самая старая.

В детстве я любил бывать у дедушки, любил гулять по лесу, который огромной сплошной стеной окружал его деревянный дом, не пропуская ввечеру тусклые солнечные лучи. Родители волновались, когда я, маленький ребенок, один уходил в лес, ничего им не сказав и часто даже не позавтракав. Они думали, что я потеряюсь, заблужусь или меня съедят волки, которых я знал в том лесу всех поименно. Помню, был среди них один странный — Рыжик. Странный, потому что на свету его шерсть отливала красноватым цветом, а в тени его окраска была самой обычной, меня это удивляло каждый раз, когда я, сидя на дереве, растущем неподалеку от логова, молча наблюдал за его стаей и делал некоторые заметки. Кстати, он был вожаком.

Когда же я подходил к пещере, все волки сразу же покидали место отдыха и прятались в своем убежище, кроме Рыжика. Едва я заканчивал свое шествие, вожак ложился рядом со мной и, нежась в лучах солнца, принимал ласки. Через некоторое время, едва солнце скрывалось за вершинами огромных вековых елей, Рыжик вставал и уходил вслед за остальными волками вглубь логова, на прощание издав громкий недолгий вой. Наверное, мы были друзьями.

Кроме него в лесу жили еще три вожака со своими стаями: Мракас, Рей и Бесхвостик. Они были самыми обычными волками, сильными, выносливыми и воинственными — часто я наблюдал их сражения за территорию и еду. Но порой они меня даже не интересовали, казались слишком скучными и примитивными.

Домой я возвращался ближе к ужину, но никогда на него не опаздывал, потому что тогда мои родители, оповестив всех немногочисленных соседей, приступали к моим поискам, распугивая многих лесных обитателей, к тому же я оставался голодным.

Сначала по возвращении я каждый раз получал выговор от родителей, один раз даже наказали, заперев в комнате. Но потом все же смирились, наверное, нашли мои карты прилежащих к дому территорий, надежно спрятанные на чердаке или просто привыкли.

На ужин подавались только три блюда, чередовавшие друг друга в непонятном порядке. Не могу вспомнить название двух, но третье, свое любимое, помню - варенный картофель, молоко и салат из свежих овощей. После ужина я якобы уходил спать в свою комнату, но на самом деле оттуда по веревке, замаскированной под лозу, свисающую с крыши дома, забирался на чердак, где всю ночь напролет читал книги.

У дедушки их было много, кроме того деревянного сундука на чердаке были еще три огромные книжные полки. Две из них были заняты научными трудами как многих известных ученых, так и самого дедушки, всю жизнь проработавшего в какой-то тайной подземной лаборатории то ли физики, то ли химии.

Другая часть чердака была занята различными реактивами и металлическими приборами, к которым я по известным причинам не приближался, хотя и знал к тому времени уже множество величин и химических реакций, все же было страшновато.

Хорошо было в лесной деревне, пока дедушка не умер. После его смерти дом отошел в наследство моим родителям, которые продали его тут же без малейшей заминки. Тогда я сильно расстроился, хотел даже сбежать, но потом понял, что один не доживу до конца зимы, поэтому остался.

В городе жизнь была более скучной, утешали лишь прогулки да многочисленные попытки забраться на верх какой-нибудь многоэтажки по вертикальной стене, неудачные. Помню, любил пробираться на крышу дома и, лежа на самом краю, смотреть на звезды, вспоминать Рыжика. Интересно как он там сейчас, наверное, тоже меня вспоминает.

В восемь лет я случайно уехал из города, просто не заметил, как уснул на крыше автобуса, а он поехал по маршруту, и я, проснувшись, очутился в какой-то деревушке. Назад возвращаться не стал, не захотел снова скучать в дымном мегаполисе. Получилось, что все таки сбежал из дома.

В деревне я жил в чьем-то сарае, наверное, хозяева не знали обо мне или просто были не против, а я тем временем обустраивал свой новый «чердак». Выпрашивая у жителей различные книги, я прочитывал их, а затем составлял на сколоченные мной деревянные полки. Так и собирал собственную библиотеку.

С людьми общался мало, но все меня все равно знали, кто-то даже прозвище дал, что-то вроде отшельника или мудреца, не помню. Помню лишь, как ко мне однажды подошли местные хулиганы, я тогда так и не понял их целей, понял лишь их крики, когда те убегали. Ребята кричали: «Звереныш»!

Вернемся к тому с чего начали. Размеры нашего мира я начал осознавать тогда, когда наткнулся на странную пещеру, глубокую, темную. В деревне я узнал, что ее называют Мертвым Оплотом, странное название. Там же я узнал и то, что туда нельзя соваться ни под каким предлогом, взрослые сказали, что там живут чудовища, питающиеся кровью. Вампиры. Нет, они так не сказали, я сам знал, что таких чудовищ зовут вампирами.

Конечно же эти сказки меня не пугали, и поэтому я, раздобыв факел, зажигалку и фонарик с запасными батарейками, отправился к Оплоту. Но едва я попытался шагнуть во тьму пещеры, как услышал за своей спиной предостерегающий крик местного 14-тилетнего мальчика, которого все уважали и прислушивались к его советам. По-моему, его звали Мишей. Да, он Миша.

Не ответив ему ничего, я включил фонарик и двинулся вглубь, освещая пол в поисках чего-то ценного и интересного. Чем дольше я шел, тем сильнее раздавались шаги за моей спиной. По-видимому, Миша отправился за мной, и уже смог приблизиться довольно близко. Едва я сделал очередной шаг, как внезапно меня охватил приступ паники, и я, притушив свет, прижался к стене и начал выискивать глазами и ушами того, кто шел за мной. Я понял, что это был не Миша — слишком ровные были шаги для человека, идущего в темноте.

Прошло около минуты прежде чем он появился. Мое дыхание стало неровным, пульс участился, а голова начала вскипать от нетерпения, и вдруг я увидел его. Тогда мне показалось, что загорелась тысяча фонарей, я отчетливо видел его красные глаза, отчетливо видел его белые волосы и острые уши… и рога. Это был не вампир, а демон, по крайней мере, я его тогда так назвал, вспомнив описание этих существ из различных художественных произведений.

Резко прикрыв себе рот рукой, чтобы не закричать, я продолжал наблюдать за его медленным шествием по коридору пещеры, слышал шорох его плаща, чувствовал тепло его тела, что странно на таком расстоянии. Внезапно я услышал стук, такой, какой бывает при ударе падающей капли воды о твердый камень. Что это? Неужели это… кровь? В ту минуту я понял, что демон ранен, что он истекает кровью и это, возможно, мой единственный шанс выбраться из пещеры живым. Я опустился на колени и начал осторожно ощупывать землю вокруг меня в поисках твердого острого камня. Нашел, самый лучший — длинный, острый, тонкий.

Дальше я плохо помню, что произошло. Вроде бы, я встал, побежал ударил его, ударил снова и… он исчез. Просто взял и испарился, оставив после себя лишь красный камень в форме капли крови. Я не решился идти дальше и, подняв свой трофей, развернулся и отправился к выходу, собираясь вернуться в деревню.

По пути я увидел труп Миши. Это даже трупом трудно назвать — голова и разбросанные вокруг… не буду говорить что. Видимо, ему я обязан жизнью, скорее всего, он и нанес тому демону ранение, из-за которого тот по пути ко мне потерял слишком много сил и не смог противостоять. Я никому не сказал, что юноша умер, просто молча похоронил его в безымянной могиле с подписью «Спасибо» на краю деревни и продолжил жить дальше, изредка подходя ко входу в пещеру и осматривая пугающую, но спокойную тьму, не решаюсь ступить в ее объятия.

Сейчас мне 16 и я помню тот день, будто он был вчера. Помню тот пережитый мной страх, помню ту ярость, с которой убивал демона и помню Виласа, старика-отшельника, нашедшего меня неделей позже. Он сказал, что я теперь в огромной опасности, сказал, что нужно срочно идти и сказал, что я не смогу унести все те книги, которые накопил за прожитый в деревне год. А также помню руины деревни, которые я увидел, вернувшись через три дня после побега. Людей или их трупов в ней не было.